biography

Родился в Минске 8 марта 1914 г. в семье юриста и переводчицы (так как юристам работают с крутыми, а переводчики в тяжелых случаях обьясняются жестами, имели место все условия для развития высокоинтеллектуальной распальцовки). В связи с мировой войной Яков Борисович в невменяемом состоянии был вывезен в Петроград, где отсиживался пока и туда не дошла очередная мировая война.
По окончании школы устроился лаборантом в Институт механической обработки полезных ископаемых, проявил себя вполне ценным сотрудником. Настолько ценным, что "Механобр отдал меня Химфизике в обмен на масляный насос"автовоспоминания Я.Зельдовича.
Лаборант Зельдович неоднократно пытался получить высшее образование: два года отучился на заочном отделении физико-математического факультета ЛГУ, который не окончил; позже посещал лекции физико-механического факультета политехнического института. В 1934 вступил в комсомол и поступил в аспирантуру (поучения старших товарищей из Химфизики приравняли к ВУЗовскому образованию. В 1944 выбыл из комсомола по возрасту и в 1946 получил членкора не вступая в партию!
Направление исследований проводимых Зельдовичем характеризуется неуклонным нарастанием разрушительной силы. Начав с катализа и топливныз элементов переключился на теорию горения (логичным завершением исследований явился анализом особенностей горения пороха в "катюшах").
" Однако в предвоенные годы наибольшее влияние на меня оказывало соседство с лабораторией взрывчатых веществ. Организовал эту лабораторию и руководил ею Юлий Борисович Харитон... работу по теории деления урана мы считали внеплановой и занимались ею по вечерам, иногда очень допозна."автовоспоминания Я.Зельдовича
Сидели не зря, удалось докопаться до возможности цепной реакции деления урана. Чуть позже, когда подошло финансирование, сделали атомную, потом водородную... Ну а дальше - Большой Взрыв, Вселенский Масштаб!!!
"В астрофизической деятельности мне мешали навыки , приобретенные в ходе практической деятельности. Астрофизик должен ставить вопросы: как устроена природа? какие наблюдения дадут возможность выяснить это? Между тем я ставил задачу скорее так: как лучше устроить Вселенную или как построить пульсар, чтобы удовлетворить данным техническим условиям..." автовоспоминания Я.Зельдовича

Оказывается в Минске на улице Сурганова установлен памятник рокеру:
"-- Будучи фанатиком науки, как его называли, Яков Борисович не чурался и более "приземленных" вещей. Получив за особые заслуги в подарок от государства автомобиль "Победа", он с большим удовольствием гонял на нем по саровским улицам. Позднее он заменил "Победу" на "Волгу". А однажды в складчину с сослуживцами обзавелся мощным "Харлеем". На этом мотоцикле главный теоретик ездил на опытные площадки, а поздно вечером развозил конструкторов по домам." воспоминания Г.Ануфриева "7дней" №42 от 19.10.2002

И не только конструкторов. "Свою семью Яков Борисович оставил в Москве и на протяжении всех 16 лет на объекте вел холостяцкий образ жизни. Он был большим ценителем женской красоты, но я бы не стал называть его "бабником", как иные искатели сенсаций. Несмотря на "донжуанские" похождения, он очень любил супругу Варвару Павловну и пятерых своих детей. После смерти жены в 1976 году (от сердечного приступа) у Зельдовича было еще два брака, один из них -- с той самой машинисткой... (изъяли у машинистки отпечатанный ею порнографический, сейчас бы сказали -- эротический, рассказ, вроде бы Алексея Толстого. В объяснительной она указала, что сделала это по просьбе Зельдовича... )" воспоминания Г.Ануфриева "7дней" №42 от 19.10.2002

"Коттеджи, в которых мы жили, тоже были рядом или через улицу (в 1949–1950 гг. Я. Б. жил в семейном доме Жени Забабахина, его довольно-таки “холостяцкая” комната, вернее крытый балкон, называлась “членкорохранилищем”)....
Однажды весной 1950 года я шел с работы очень поздно. Была лунная ночь, длинная тень колокольни падала на гостиничную площадь. Неожиданно я увидел Зельдовича. Он шел задумавшись, с каким-то просветленным лицом. Увидев меня, он сказал: – Кто бы поверил, сколько любви скрыто в этой груди.
Объект – в некотором отношении большая деревня, где все на виду, и я знал, что это было время его романа с Ширяевой, расконвоированной заключенной. По профессии архитектор и художник, она была осуждена по политической статье, аналогичной нынешней 70-й (распространение клеветнических измышлений; тогда осужденных по этой статье на лагерном жаргоне называли “язычниками”, т. е. за “язык”). После ареста Ширяевой муж отрекся от нее – тогда такое происходило довольно часто. Ширяева выполняла работы по художественной росписи стен и потолков (в “генералке”, в местном театре, у начальства), видимо в связи с этим ее расконвоировали. Однажды, уже летом, Зельдович разбудил меня среди ночи. Юра Романов, спавший рядом, приподнялся с кровати, потом повернулся к нам спиной: он никогда не спрашивал, что произошло. Я. Б. был очень взволнован. Он попросил у меня взаймы денег. К счастью, я только что получил зарплату и отдал ему все, что было в тумбочке. Через несколько дней я узнал, что у Ширяевой кончился срок заключения и ее вместе с другими в том же положении вывезли с объекта “на вечное поселение” в Магадан. Я уже писал об этом жестоком беззаконии. Я. Б. сумел передать ей деньги. Через несколько месяцев Ширяева родила. Я. Б. рассказывал, что в доме, где она рожала, пол на несколько сантиметров был покрыт льдом. Зельдович потом добился какого-то облегчения положения Ширяевой. А еще через 20 лет я увидел на научной конференции в Киеве Я. Б. с его родившейся в Магадане дочерью. Он сказал:
– Познакомьтесь, это Шурочка Она была удивительно похожа на другую его дочь – от жены Варвары Павловны. Кроме Ширяевой, у Я. Б. было слишком много романов, большинство из них было, как говорится, “ниже пояса”. Некоторые из этих историй я знал, они мне мало нравились. Яков Борисович мечтал когда-нибудь свести вместе своих детей. Я надеюсь, что это ему удалось или удастся." (Воспоминания А.Д.Сахарова)

Отношение Зельдовича к политике - отдельный и сложный вопрос. Обычно его ругают за то, что он бочком, бочком потихоньку уклоняется от нее и все норовит стать над ней. В частности, он неоднократно и в грубой форме предлагал Андрею Сахарову отойти от политики и заняться какой-нибудь политкорректной наукой - той же астрофизикой, в конце концов.
"... после присуждения мне Нобелевской премии Мира – Зельдович опять позвонил и потребовал, чтобы я не принимал этой “провокационной” премии – совсем в духе газеты “Труд”, назвавшей ее тридцатью сребрениками..." (Воспоминания А.Д.Сахарова)
Не знаю как понимал свою позицию Зельдович. Мне она видится такой: Далеко не всегда высоконравственные поступки практически полезны. Например человек, не умеющий плавать, бросается спасать тонущего ребенка. Высоконравственно, но пользы никакой, скорее даже наоборот - откачивать/оплакивать надо уже двоих. Голый прагматизм тоже не совсем то - тогда надо дарить цветы только в горшках. И все же, при всем моем уважении к высоконравственным личностям, идеям прагматиков я доверяю больше, ибо "Благими намерениями вымощена дорога в ад".
Я стал намного лучше относиться к Соросу, после того как узнал, что подобных фондов существует довольно много и по сути - это коммерческие предприятия, только с очень продолжительным производственным циклом. Они не дают деньги всем нуждающимся подряд, а профессионально отбирают тех, кто имеет наибольшие шансы стать богатеньким и не потерять при этом остатки совести. Преуспевающие бизнесмены, адвокаты и ученые, вспоминая свою прыщавую юность, когда им помогал фонд, утирают сентиментальную слезу и отстегивают фонду совсем чуть-чуть, но уже в текущем ценовом диапазоне. Не все. Но это такой же бизнес, как и страхование. Ну а Сорос просто прочувствовал, что в России производственный цикл из грязи - в князи скоротечен, как нигде. Оборачиваемость капитала и далее по Марксу... В Белоруссии же путь реформ оказался настолько тернист и извилист, что Сорос сбежал под благовидным предлогом - мол де не хочу платить налоги (в цивилизованных странах за такие слова в тюрьму сажают) на благотворительность (с таким же успехом можно назвать благотворительностью банковскую ссуду под астрономические проценты), которые пойдут на содержание полицейского аппарата (вот он - грязный пиар, на маленькую толику правды навешиваются горы лжи). Ну а что Сорос использовал деньги фонда для краткосрочной игры на валютной бирже, так чего ж еще ожидать от спекулянта.
Впрочем, Зельдович личность сложная, и он намного раньше Сахарова стал обзывать термоядерную бомбу нехорошими словами: "Через несколько часов после испытания Зельдович сказал мне: – Изделие (он вместо этого слова назвал кодовый номер. – А. С.) – г...о! Я. Б. имел в виду, что измеренное значение одного из параметров процесса взрыва – о нем только что нам сообщили – разительно разошлось с расчетным значением; это могло означать, что мы не учитываем чего-то важного, а учтя – можем существенно улучшить характеристики. В какой-то мере Я. Б. оказался прав, хотя его правота первоначально вышла всем нам боком. Меня тогда слова Я. Б. покоробили – они показались мне бравадой, вызовом судьбе – почти кощунством." (Воспоминания А.Д.Сахарова)

Яков Зельдович пытался объединить два своих главных дела жизни - атомный проект и астрономию. В результате родился проект атомного_взрыва_на_Луне. Но нельзя садиться сразу на два стула. Пришлось ограничиться чистой астрофизикой. Занятия астрофизикой тоже были еще те! Вот к примеру идея "Все из Ничего", причем не в мещанском смысле: "чтоб у Вас все было и чтобы за это Вам ничего не было", а во Вселенском масштабе. Ознакомиться с технологией "Все из Ничего" можно здесь. Очень впечатляет.
В общем-то, я не зашорен на школьной программе и умом понимаю, что масса двух кирпичей по отдельности больше, чем у сложенных вместе, но в подкорке все равно вертится: "три по сто в один стакан".

Яков Зельдович

1914-1987